Статья петербургского церковного историка Александра Константиновича Галкина в журнале «Вода живая» № 9 за 2023 год. Первая публикация — в журнале «Вода живая» № 9 за 2008 год (к 30-летию кончины митрополита Никодима). Данная публикация дополнена автором.
Сподвижница апостола Павла, русский солдат, попавший в плен во время Прутского похода, епископы-просветители Японии и Дальнего Востока… Что может объединять этих исторических персонажей? Все они были канонизированы Русской Православной Церковью при непосредственном участии митрополита Никодима. И как мы убедимся, каждая из этих канонизаций была по-своему «политической» и «идейно заряженной».
Новые имена
До лета 1941 года основным фронтом в СССР являлся антирелигиозный. Шла всеобщая мобилизация населения в «Союз воинствующих безбожников», перевыполнялись планы по открытию антирелигиозных музеев, а для последних действующих храмов (в большинстве областей Союза их совсем не осталось!) был уже включен «обратный отсчет времени». Положение резко изменилось 22 июня, в день Всех святых, в земле Российской просиявших. Говорят, что для нескольких храмов Москвы, включая кафедральный Богоявленский собор, что в Елохове, Литургия, совершенная в то воскресенье, должна была стать последней. Но в понедельник 23-го за ключами от этих храмов никто не пришел. «Все ушли на фронт» – уже не выдуманный, а более чем реальный.
Уцелела действующая церковь и в Рязани. Посвященная иконе Божией Матери «Всех скорбящих Радость», она находилась на городском кладбище. В четвертый день войны, 25/12 июня, церковь справляла храмовый праздник одного из боковых приделов – Онуфриевского. Никто уже не скажет, был ли за этой службой 11-летний Боря Ротов – будущий митрополит Никодим, но именно здесь, в рязанском Скорбященском храме, произошло его воцерковление в суровые военные годы. К осени 1942 года Московская Патриархия получила возможность назначить в Рязань епископа, правда, без расширения сети действующих храмов. (В этом и заключалось «возрождение религии» по-советски после террора 1937–38 годов. По количеству епископов Русская Православная Церковь к концу 1940-х годов стала крупнейшей в мире. Соответствующей цифрой и козыряли на всех уровнях. В то же время некоторые епархии Российской Федерации не насчитывали и двух десятков приходов – что составляло большую «церковно-государственную» тайну).
Рязанский архиепископ Алексий (Сергеев) готов был сузить и без того тесные рамки «советского законодательства о культах». Раз оно запрещает лицам до 18 лет соприкасаться с религией – значит, не место советскому школьнику в алтаре храма, а то и в самом храме. И Боре Ротову приходилось прятаться от архиерея в толпе богомольцев. Но в 1944 году архиепископ Алексий «пошел на повышение», а в Рязань перевели епископа Димитрия (Градусова). Он и стал надежным наставником для 15-летнего Бори Ротова. Через 5 лет иеромонах Никодим уже будет служить под омофором архиепископа Димитрия в Ярославской епархии. В Рязани же в 1944–1946 годах Борис был его иподиаконом и заслужил самое сердечное расположение. «Да что мой, – писал ему владыка в феврале 1947 года, при отъезде из Рязани в Ярославль, – и всех других отзывы о тебе были самые лучшие».
Архиепископ Димитрий имел далеко не рядовую биографию: во священника его рукополагал сам Патриарх Тихон. Ранее, еще как мирянин, он участвовал в работе Поместного Собора 1917– 1918 годов. Настоятелем Скорбященской церкви Рязани в 1944–1946 годах был еще один член Собора – протоиерей Николай Концевич. Поместный Собор 1917–1918 годов совершил канонизацию святителей Софрония Иркутского и Иосифа Астраханского, а также восстановил празднование Всем святым, в земле Российской просиявшим. Чуть раньше, летом 1916 года, был канонизирован святитель Иоанн Тобольский, но службу ему составили только через 30 лет, в 1946 году. Ее автор, архиепископ Новосибирский Варфоломей (Городцев), как и архиепископ Димитрий, был призван к епископскому служению в годы войны. Узнать об этих канонизациях, последних тогда в Русской Церкви, и познакомиться с последними образцами русской церковной гимнографии Борис Ротов мог еще школьником, в Рязани. Сразу после войны Московская Патриархия получила возможность издать службу святителю Иоанну Тобольскому и службу Всем святым, в земле Российской просиявшим, хотя и очень малым тиражом. Тогда же верующим Рязани посчастливилось зарегистрировать вторую приходскую общину и получить в «бесплатное пользование» опустошенный внутри, но просторный и прекрасный снаружи собор во имя первых русских святых – князей-страстотерпцев Бориса и Глеба. В 1947 году вновь освященный собор впервые после 12-летнего «вынужденного перерыва» справлял свой престольный праздник – в тот год Борис Ротов был вдвойне именинником.
В Ярославской епархии иеромонаху Никодиму довелось служить в разных местах: и в Переяславле, и в Угличе, и в самом Ярославле. Всюду он впитывал сведения о чтимых святых и очень скоро помнил наизусть уже все святцы. Но в тот период жизни ему и в голову не могла прийти мысль о том, что ему самому предстоит пополнить месяцеслов новыми именами, осуществив тем самым подлинный прорыв в будущее.
Праведная Тавифа
В связи со службой на приходе отец Никодим учился в семинарии, а затем в Академии на заочном секторе – в Ленинграде. (Рекомендация для поступления на стационар в Московскую духовную семинарию, которую архиепископ Димитрий дал ему летом 1950 года, осталась невостребованной. Впрочем, такому абитуриенту могли и отказать в приеме как «слишком умному».) До весны 1975 года в Ленинграде, на левом берегу Невы, несколько ниже Лавры, еще возвышался остов громадного храма во имя святых Бориса и Глеба, закрытого в 1934 году.
В начале ХХ века при нем был создан дамский благотворительный кружок, вверенный небесному покровительству святой Тавифы. В 1914 году подобный кружок возник при отделении братства трезвости на Большой Охте. Известно, что там имелась икона святой Тавифы, и 28 декабря 1914 года молебствие перед ней служил будущий священномученик митрополит Петроградский Вениамин (в то время епископ Гдовский). Имя одной из учениц апостола Петра, воскрешенной им, получило широкую известность в России и, в частности, в Санкт-Петербурге, после того как в 1894 году на Святой земле, в Яффе, была освящена русская церковь во имя святого Петра и святой праведной Тавифы. Старые прихожанки Борисоглебского храма с открытием в 1946 году Академического храма устремились в него как в свой приходской (лаврский Троицкий собор был открыт только в 1957 году). От них отец Никодим мог не раз слышать имя святой Тавифы – не как отвлеченного библейского персонажа, а как ближайшей помощницы и заступницы. В начале 1956 года иеромонах Никодим получил назначение в Иерусалим, членом Русской духовной миссии, а в 1957 году стал ее начальником в сане архимандрита. Вскоре, 27 декабря 1957 года, вышло постановление Священного Синода: «Включить в месяцеслов Русской Православной Церкви имя праведной Тавифы и поручить Начальнику Миссии Русской Православной Церкви в Иерусалиме Архимандриту Никодиму составить проект службы в честь праведной Тавифы». В свете изложенного выше необходимость (повторно?) включать в месяцеслов святую вызывает удивление. Само же поручение дало обильные всходы: из-под пера владыки Никодима вышла не одна служба.
Память святой Тавифы праздновалась в Яффе дважды в год – в Неделю о расслабленном и 25 октября (старый стиль). Русская Православная Церковь, по крайней мере с 1942–1943 года, отмечала последнюю дату совсем по другому календарю. «Двадцать пятое, первый день» (Маяковский) насаждался в массовом сознании как «начало новой эры», и к 30-й, 40-й, 50-й, 60-й, 70-й годовщинам Великой Октябрьской социалистической революции были приурочены не только призывы ЦК КПСС, но и велеречивые Послания Патриархов Московских и всея Руси. «Великий октябрь», среди прочего, объявил церковную благотворительность уголовно наказуемым преступлением (декрет от 23 января 1918 года, «углубленный» инструкцией 1929 года). В 1959–1964 годах гонения на религию развернулись под флагом борьбы за торжество «советского законодательства о культах», якобы злостно нарушаемого «церковниками». И в это время создается служба святой, которая «была исполнена добрых дел и творила много милостынь» (Деян. 9, 36). Воздавая «кесарю кесарево», Московская Патриархия в лице митрополита Никодима нашла возможность воздать и Божие Богу.
Служба святой праведной Тавифе составлялась около пяти лет; за это время ее автор стал архиепископом Ярославским и Ростовским. По указанию митрополита Ленинградского и Ладожского Пимена (Извекова) в 1962 году проект службы просмотрел профессор Ленинградской духовной академии Н. Д. Успенский. «Отмеченные проф. Н. Д. Успенским опечатки и замечания автором службы учтены и исправлены» (ЖМП. 1963. № 2). К употреблению за богослужениями она была благословлена Определением Священного Синода от 23 января 1963 года и сразу же опубликована в «Журнале Московской Патриархии».
Стихиры и канон службы, созданной архиепископом Никодимом, составляют краегранесие (акростих): «Памяти и востанию твоему, Тавифо, поем вси». Ее песнопения прославляют Бога как избавителя человека от смерти (почти прямо в противовес апологии революции 1917 года, якобы освободившей людей труда от порабощения и угнетения) и многократно напоминают возвещенный Христом путь ко спасению: «иже хощет спастися, да будет милостив» (что менее всего согласуется с идеей классовой борьбы). Отдельные песнопения службы звучат как настоящее пособие по церковной благотворительности: «… напитала еси алчущия хлебом, утолила еси жажду требующих, пребыла еси сирым и вдовицам утешение, больным и безкровным прибежище была еси, научи и нас подражатели тебе быти».
Праведный Иоанн Русский
За полгода до утверждения службы святой Тавифе, 19 июля 1962 года, на заседании Священного Синода его постоянный член архиепископ Ярославский Никодим представил доклад «о необходимости канонизации в Русской Православной Церкви святого преподобного Иоанна Русского, исповедника», ввиду того, что «наш соотечественник <…> канонизирован Константинопольской и Элладской Церквами». Канонизационный акт получил оформление в виде особого «Деяния Священного Синода» от того же числа. Это была первая в России канонизация после 1918 года. На греческом языке служба святому Иоанну Русскому имелась уже давно – митрополит Никодим взялся за составление оригинального русского текста, избрав в качестве краегранесия молитву: «Блаженне Иоанне исповедниче, приими соотечественника дар и похвалу сию». Представленная им служба была синодально одобрена 7 октября 1967 года и опубликована в ноябрьском номере «Журнала Московской Патриархии» – непосредственно к 50-летию «великого октября».
Житие святого Иоанна Русского повествует о православном мирянине (солдате армии Петра Великого, взятом в плен турками), оказавшемся в антихристианском окружении. Канонизировать военнопленного в СССР, где сотни тысяч красноармейцев, попавших в плен на советско-германском фронте, после победы над Германией были объявлены изменниками Родины и получили тюремные и лагерные сроки, уже было вызовом режиму. Но и чисто церковная сторона подвига святого Иоанна, который «не устрашился еси мучителей дерзосте» – его «вера адамантова», повиновение Богу «паче, нежели человеком», – никак не могли быть примером для воспитания «строителя коммунизма». Любой христианин в СССР жил в условиях правовых, административных, экономических и прочих ущемлений религии, и ему не мог не быть близок святой Иоанн: «плененный сущь, свободу еже во Христе явил еси». Не потому ли тропарь святому Иоанну Русскому, исповеднику, звучит призывом к христианскому единству перед лицом государственного безбожия: «На небеси предстоя Святей Троице… о нас, сущих на земле, возносиши молитвы к Создателю всех и Спасу, да подаст мир всему миру, Церквам на земле благостояние и соединение всех, чтущих сына Божия во плоти пришедша, во святем Теле Христа Иисуса, иже есть Церковь Бога Живаго, во спасение рода человеческаго».
Равноапостольный святитель Николай Японский
В 1969 году митрополит Никодим вел переговоры с Американской митрополией, чтобы уврачевать ее «раскол» с Московской Патриархией, о котором Патриархия объявила в 1934 году. Одна из встреч прошла в августе 1969 года в Токио. В итоге Американская митрополия получила автокефалию, Японская Православная Церковь – автономию в юрисдикции Московского Патриархата. В конце того же 1969 года Собор Православной миссии в Японии обратился с просьбой о канонизации архиепископа Японского Николая (Касаткина). Для изучения последнего вопроса Священный Синод 16 декабря 1969 года образовал Комиссию под председательством митрополита Никодима. Подписание томосов об автокефалии и автономии соответственно Американской и Японской Церквей и канонизация святого равноапостольного Николая Японского, «ввиду всеобщего почитания его в Японии православными христианами как праведника и молитвенного предстателя пред Господом», состоялось на расширенном заседании Священного Синода 10 апреля 1970 года. Это историческое заседание стало лебединой песней 25-летнего патриаршества Святейшего Патриарха Алексия I (Симанского): 17 апреля он скончается на 93-м году жизни.
Составление службы новому святому вновь легло на плечи митрополита Никодима. Утвержденная 6 октября 1977 года, она была опубликована с задержкой на шесть месяцев (ЖМП. 1978. № 5). Из-за этого празднование святому Николаю Японскому в 1978 году (3 / 16 февраля) совершалось еще по общей Минее. Таким образом, служба в честь святителя-миссионера вошла в общецерковное употребление в год 50-летия изъятия из числа конституционных прав граждан СССР права на «пропаганду религии».
Как и другие службы, созданные митрополитом Никодимом, она имеет краегранесие: «Христу, Свету и Истине послужив, Японию просветив, явился равен апостолом, Николае». Подвиг святителя Николая показан в его вселенском значении, далеко превосходящем границы «страны Японской»: «Таков подобает архиерей, апостолом равный ревностию, преподобным сопричастник чистотою жития…» «Был еси верен до смерти Христу Спасу, призвавшему тя в вертоград Свой, подвизался еси Его ради, да сочетаеши ветви дивия с Лозою Божественною, ныне, видяще те плодоносящыя, величаем и благословим Его во веки». В службе неоднократно повторяется, что святой, «теплоту и свет Христов источая», пришел «послужити людем, Христа неведущым»: «люди бо новы привел еси к Триединому Богу и храмы святыя создал еси», «сердца многих привлекл еси ко Христу и уловил их мрежею любви Его». Хочется верить, что молитвы ко Господу святого равноапостольного Николая, в церковном прославлении которого так много потрудился митрополит Никодим, ускорили время возвращения Русской Православной Церкви к широкому апостольскому деланию.
Американская Православная Церковь сразу после получения автокефалии совершила канонизацию преподобного Германа Аляскинского. Преподобный Герман начинал свои монашеские труды в ТроицеСергиевой пустыни и на Валааме, то есть в Санкт-Петербургской епархии. Его прославление еще раз напомнило о том, какой трагедией для Валаама обернулось присоединение архипелага к СССР (до 1989 года Валаамские острова числились зоной, свободной от религии).
В месяцеслов Русской Православной Церкви имя преподобного Германа внесено по докладу митрополита Никодима Определением Священного Синода от 1 декабря 1970 года.
Святитель Иннокентий Московский
8 мая 1974 года Священный Синод Православной Церкви в Америке обратился к Русской Православной Церкви с просьбой изучить вопрос о канонизации митрополита Иннокентия (Вениаминова). Около четверти века святитель Иннокентий, скончавшийся в 1879 году митрополитом Московским и Коломенским, прожил в Русской Америке, где он служил священником-миссионером, а затем епископом. 7 октября 1974 года Священный Синод постановил поручить изучение вопроса Комиссии по вопросам христианского единства и межцерковных сношений. Через три года, 6 октября 1977 года, председатель Комиссии митрополит Никодим доложил результаты изучения Священному Синоду, который определил «приснопамятного митрополита Иннокентия, святителя Московского и апостола Америки и Сибири, признать в лике святых» («Деяние Священного Синода» от 6 октября 1977 опубликовано: ЖМП. 1978. № 1). День прославления святителя Иннокентия (23 сентября / 6 октября) вошел в святцы как день его памяти. Составление службы было поручено митрополиту Никодиму, но через 11 месяцев владыки не стало…
Церковное прославление святителя Иннокентия явилось праздником православия не только в Северной Америке. Верующим дальневосточных епархий России оно придало новые силы в борьбе за свои религиозные права – в 1940-х годах православию там так и не позволили возродиться. (На всю Восточную Сибирь власти более 40 лет «терпели» лишь одного епископа – в Иркутске, на родине митрополита Иннокентия.) В 1985 году в Петропавловске-Камчатском, первом кафедральном городе святого Иннокентия, после многолетних издевательств над верующими (пока в Москве не признали этот случай «перегибом») был зарегистрировали приход. Правящий архиерей – архиепископ Иркутский Хризостом (Мартишкин), из «гнезда» митрополита Никодима, – ступил на камчатскую землю 6 октября 1985 года, в день памяти святителя Иннокентия…
Настоящим чудом в условиях «советской действительности» стало причисление к лику святых святителя Харьковского Мелетия (Леонтовича), который никогда не служил за границей и, таким образом, не имел рычагов внешнего нажима на «разрешительные органы». Оно осуществилось также при особом содействии владыки Никодима. Как свидетельствует митрополит Харьковский и Богодуховский Никодим (Руснак), владыка посоветовал предварительно написать текст службы святителю Мелетию. «И мы на заседании Священного Синода не будем говорить о его канонизации, а просто утвердим текст богослужения ему, не говоря ничего о причислении к лику святых, ведь текст богослужения не святым не утверждается, а светские власти не обратят на это внимания». Так и случилось. 21 февраля 1978 года Священный Синод заслушал доклад митрополита Никодима «об отредактированных им службе и акафисте святителю Мелетию, архиепископу Харьковскому, представленных Святейшему Патриарху Преосвящнным архиепископом Харьковским и Богодуховским Никодимом». По этому докладу постановлено: службу и акафист утвердить и благословить их к употреблению во всех церквах Московского Патриархата.
Празднование Собора Ростово-Ярославских святых
По представлению митрополита Никодима 10 марта 1964 года было установлено празднование Собора Ростово-Ярославских святых (совершается 23 мая ст. ст.). Свою любовь к Ярославской земле, где он начал самостоятельное архиерейское служение, владыка запечатлел составлением «Службы всем святым, просиявшим в Ярославской и Ростовской епархии» с краегранесием «Ростову великому, Ярославлю же славному смиренно дар Никодим приносит» (опубликована: ЖМП. 1969, № 10). Здесь митрополит Никодим выступил как первопроходец. Впоследствии, уже после его безвременной кончины, при подготовке празднования 1000-летия Крещения Руси и после него, установление соборной памяти святых той или иной епархии и создание службы им приняло повсеместный характер. В 1978–1989 годы издательский отдел выпустил в свет полный круг богослужебных Миней. С тех пор они не раз переиздавались. В соответствующие тома вошли и службы, составленные митрополитом Никодимом. Церковные гимны его сочинения каждый год звучат в храмах Русской Православной Церкви, наставляя служить Богу «в святости и правде пред Ним, во все дни жизни нашей» (Лк. 1, 75).